Когда в середине сентября я получила приглашение на празднование 30-летия создания, моё самоуважение поднялось ещё на один уровень вверх. Я – человек, который не стоял у истоков создания организации, не разделивший ни в своей судьбе, ни в судьбе своих предков трагедии ингерманландцев, начальным словом «arvoisa- уважаемая» приглашена подвести некий промежуточный итог работы общества и поговорить о планах на будущее.
Несомненно, моё участие в юбилейном празднике организации не было случайным. Уже более двадцати трёх лет я преподаю финский язык на курсах, организованных самим обществом или при его содействии. История того, как я, будучи выпускницей Ленинградского инженерно-строительного института, вдруг стала преподавателем финского языка, заслуживает отдельного рассказа, но сейчас не об этом.
Я верю в судьбу отчасти, и в моём случае эта судьба проявилась именно в профессиональном плане. В школе мои учителя советовали мне пойти по их стопам, мотивируя тем, что я умею научить другого тому, что знаю сама. Учитель иностранного языка хвалила меня за некие филологические способности. К этим обстоятельствам добавлялся тот факт, что я с детства живу в Стрельне. Моими друзьями и одноклассниками были дети из ингерманландских семей, и финский язык я слышала с детства. Тогда в Стрельне это не было редкостью. В моей школе и в моём классе учились многие с финскими и немецкими фамилиями, и ни для кого это не было препятствием в дружбе и общении.
Мелодика финского языка была мне приятна. Я приставала с расспросами к друзьям детства, почему они не говорят по-фински. Их ответ: «Наши родители не хотят, чтобы мы говорили по-фински» меня очень удивлял. Тогда я не знала ни истории ингерманландских финнов, ни трагедии, которую этому коренному народу северо-запада России пришлось пережить.
Кроме того, в хронике жизни моих русских родственников по папиной линии, мне не был понятен тот факт, как они попали из Рязанской области на приграничную с Финляндией территорию, в город Каменногорск Ленинградской области. Я часто бывала там с папой, бродила по окрестностям, постоянно находя следы пребывания здесь людей с явно не русской ментальностью. Это были фундаменты, а иногда и стены добротно построенных домов и хозяйственных построек, ещё плодоносящие яблони и кусты смородины, остатки колодцев и куски вымощенных камнем лесных дорог.
Всё говорило о том, что здесь жили умелые и трудолюбивые люди. Намного позже я выяснила, что мои предки были перемещены насильно на бывшую территорию Финляндии в итоге известных всем исторических событий. Они в этом не виноваты.
Было ещё много других неожиданных фактов в моей биографии, намекающих на то, что финский язык нравится мне неспроста. Однажды сработал закон диалектики – количество переросло в качество, и вместо инженера, мало заинтересованного своей профессией, появился учитель финского языка, то есть я – Алла Садовникова. Я благодарна судьбе за то, что всё так случилось. Я благодарна обществу Инкерин Лиитто за то, что когда-то меня сначала пригласили преподавать финский язык, а потом «по совокупности заслуг» приняли в ряды общества ИЛ.
За годы преподавания языка передо мной, как в документальном фильме, прошли судьбы многих ингерманландцев, и мне стали известны истории их семей и трагедии судеб. Я уважаю ингерманландских финнов за их жизнестойкость и желание сохранить свои национальные черты и традиции.
Я желаю всем активистам ИЛ здоровья и успеха в осуществлении планов, новых проектов и новых активных участников движения.
